Скажи мне, чего ты боишься, и я скажу, кто ты

Больше всего последние двое суток русские патриоты боялись "третьих минских", отката к мягкотелому восьмилетнему состоянию.

А вот Запад очень хотел такие соглашения. И весь расчет с этим контрнаступлением и был-то в том, чтобы прорвать где-нибудь фронт (помимо балаклеевского прорыва были, напомню, еще две попытки, херсонская и энергодарская), напугать всех психической атакой, а потом позвонить Путину и сказать: "Ну что, Владимир, давай договариваться".

Путин сказал: нет, мы не будем договариваться, с нацистами не договариваются, а уничтожают.

Смотрите, что будет дальше. Очень скоро Макрон нам сообщит, что Путин - злой и сумасшедший тиран, с которым в принципе нельзя вести дела (для сравнения Макрон вспомнит покойного Горбачева).

И он-таки заблеял об этом

Большинство западных СМИ будут писать о том, что Путин от отчаяния приказал бить по инфраструктуре Украины, потому что у него совсем поехала крыша.

Некоторые СМИ будут писать, что дело не в Путине, а в исконной кровожадности и варварстве русского народа.

Ставки взлетят до небес.

Но на самом деле мы все знали, что этот день настанет, - день, когда галантничать и рыцарствовать дальше будет уже нельзя и нужно будет рвать с Украиной и с Западом в принципе: поставки энергоресурсов, туристические поездки, душевные разговорчики про "братский народ", - вообще всё. Полгода мы всего лишь ковыряли гнойник, не решаясь его вскрыть.

Теперь он вскрыт. И гной потечет широкими дорожными магистралями, а не Галкинским и Букшинским переулками. А к терминам "аннексия" и "вторжения" в западных "голосах" и википедиях добавится термин "эскалация".

Это случилось бы всё равно. Это было неизбежно.

А это значит, что у нас не осталось никакого другого выхода, кроме как победить.

Борис Мячин