Стабильность — это четкие правила игры, которым сейчас противопоставляют только бои без правил
О стабильности последнее время принято говорить с изрядной иронией. Не только на либеральном фланге, но и на вполне охранительском. Чаемая когда-то стабильность ныне берется в кавычки, над ней стали подхихикивать. Какая уж тут стабильность в условиях, когда отработанный, казалось бы, персонаж может собрать протестные митинги во множестве городов по всей России?
Как ни крути, а масштаб впечатляет. А если учесть, что все это происходит на фоне не такого уж давнего падения рубля, на фоне длительной рецессии в экономике, на фоне продолжающего падать уровня жизни, то, само собой, вся стабильность потихоньку превращается в пустую мантру из телевизора.
Между тем, мало кто осознает, что стабильность — это ресурс. Может быть, хаос арабских революций и других цветных выступлений был инспирирован глобалистскими элитами сознательно, может быть, кто-то хотел лучшее, а получилось как всегда, но по факту безопасности в мире становится меньше, а нестабильность расползается как раковая опухоль. В этих условиях заведомо выигрывают те игроки, которые умеют сохранять стабильность в своей внутренней политике
С конца 1980-х у нас принято считать, что стабильность равносильна застою. Хотя это всего навсего два разных понятия для обозначения одного и того же явления, просто одно с негативной коннотацией, а другое с позитивной.
В реальности стабильность такой ресурс, который нужно еще уметь использовать. Это как с хорошей дорогой: по ней можно ехать вперед, можно откатываться назад, а можно стоять на месте. Но без дороги двигаться вам будет затруднительно.
Стабильность — это четкие и ясные правила игры. То, о чем, собственно, говорил Петр Столыпин в своей знаменитой фразе по двадцать лет спокойствия. Если мы отвлеченно посмотрим на островной англо-саксонский мир, который сегодня и претендует на исключительное планетарное лидерство, то мы увидим интересную картину: никаких революций, никаких потрясений, участие в войнах исключительно на чужой территории — и это на протяжении более века. Результат налицо.
Россия, которая только за XX век пережила два серьезнейших революционных потрясения и одну войну на выживание, проявляет чудеса устойчивости. Однако и чудеса могут со временем закончиться
Плохо не то, что стабильность была поднята на знамя современной политической системой, плохо то, что никакой стабильности в реальности мы так и не увидели. Ощущение шаткости не покидало нас все эти годы. У нас до сих пор нет никакого ответа, каким образом устроена и как функционирует наша собственная политическая система.
Печальнее всего то, что ответа, похоже, нет не только у общества, но и у тех, кто эту систему строит и составляет. Все держится на каких-то оговорках, подмигиваниях, интуиции. В подобных условиях нет ничего удивительного в том, что каждый отдельный человек или каждая отдельная социальная группа начинает выстраивать вокруг себя свою собственную реальность.
Одни живут в условиях немыслимой диктатуры, другие наслаждаются достатком и спокойствием, третьи наблюдают экспансию и строительство новой империи — и все эти реальности противоречат друг другу, сталкиваются друг с другом, мешают, создавая то самое ощущение зыбкости происходящего.
Нельзя одновременно жить в Советском Союзе, в Российской империи, в стране победившего февраля и в стране диссидентских кухонь. Так рождается политическая заболевание, знакомое нам по голливудским фильмам — сто пятьдесят одна личность, уживающаяся в одном человеке
Подобное состояние чревато гражданской войной. У нас привыкли думать, что падение современного политического режима будет возвратом в 1990-е годы или, в худшем случае, приведет к положению современной Украины. Как всегда, это очень оптимистичные прогнозы. В стране нет ни одной политической группы, способной взять власть, предложить обществу хотя бы что-нибудь, это общество устраивающее. Украины здесь не выйдет потому, что наше общество больше не готово примерять на себя колониальную участь. Это единственное, что связывает между собой большинство, которое в прессе принято называть путинским.
Поэтому наш президент является компромиссной фигурой, поэтому за него голосуют.
Но если сделать шаг в сторону от этого компромисса, то все рассыпается. Нового проекта как не было, так и нет. И все, что можно делать в сложившейся ситуации, так это работать на сохранение пусть и псевдостабильности — в надежде, что рано или поздно некий проект появится.
Однако делать это с нынешней элитой все тяжелее. У протестантов на площади очень простой и ясный посыл: долой власть. В некотором роде, это ведь и есть Шариков: взять все, да и поделить. В эпоху мемов большего не надо. Недаром на такое покупаются прежде всего люди молодые. Легко себе представить песню с припевом «Мы ждем перемен». Трудно себе представить песню со словами «Пусть как есть, — требуют наши сердца. Пусть даже чуть хуже, — требуют наши глаза». Трудно отстаивать нечто аморфное с посылом «а иначе вообще всем труба».
При этом государство в лице его чиновников продолжает осуществлять свою любимую политику: заигрывает с теми, кто желает его уничтожить, и с откровенным презрением относится к своим собственным сторонникам. Такая диспозиция никак не расширяет их ряды
Обычно в таких случаях говорят: да вы денег хотите. Однако же дело не в деньгах. Дело в палитре мнений и в том, что эта самая палитра в большом медиа-пространстве страны кастрирована и сведена к однообразным воплям в студиях одинаковых ток-шоу.
Так и получается, что несистемная оппозиция худо-бедно последние годы отстраивала свои структуры. Не так уж важно, при помощи какой-нибудь башни Кремля или без нее, но такие структуры есть. У противоположного лагеря — никаких общих структур, общих лидеров не существует. Это и понятно. Любые параллельные структуры ослабляют государство. Так зачем же государственники будут их создавать?
Но что будет в том случае, если государство вновь провалится? Дворцовый ли переворот, какой-нибудь форс-мажор или, как модно сегодня говорить, черный лебедь. Что делать в этом случае?
Сегодняшнее молчание всех медиа-персон, представляющих федеральные каналы, по поводу событий 26 марта, выглядит беспомощно
Нельзя три года подряд говорить о майдане, втаскивать майданных персонажей в наше медиа-пространство, буквально навязывать майдан публике, смеяться над скакунами на Украине, а когда заскакали в твоей собственной стране — набрать в рот воды, словно так оно и надо.
Слабая позиция.
С такой позицией наша страна дважды за один век уже доигралась. А третьего может и не пережить.
Свежие комментарии